Легенды и тайны Флоровского монастыря


Рубрики Украина, автор tourist - Июл 10, 2010

В Киеве на древнем Подоле находится одна из жемчужин столицы — Свято-Вознесенский Флоровский монастырь. Здесь все дышит историей, спокойствием и благодатью…

Свято-Вознесенский Флоровский монастырь

Добраться до него — легко. Достаточно доехать до Контрактовой площади, пройти мимо фонтана «Самсон», отстроенной заново церкви Богородицы Пирогощи и свернуть направо. В начале улицы тебя встретят многоэтажные холодные дома; потом справа, еще более сужая зрительно и без того узкую улочку, протянется глухая желтая стена воинской части. А слева с побеждающей неожиданностью возникнет вдруг просторный курдонер — полудвор, полуплощадь, с распланированными дорожками, по которым скользят кружевные тени. И в глубине его — милая, изящная 4-ярусная колокольня со входной брамой.

Немного истории

Точной даты возникновения киевского девичьего Флоровского монастыря мы не знаем; однако можно уверенно утверждать, что в начале XVI в. он уже существовал. Обитель оставалась бедной, захолустной и деревянной.

вплоть до начала XVIII в. А тут вдруг начался крутой взлет, в корне изменивший и судьбу ее, и облик. Это возвышение Флоровского монастыря связано с падением и ликвидацией другой обители — Вознесенского девичьего монастыря, располагавшегося на Печерске, непосредственно напротив Киево-Печерской лавры.

Дело в том, что настоятельницей Вознесенского монастыря долгое время была легендарная Мария Магдалина — мать гетмана Ивана Мазепы, Марина Мазелина-Калединская.
Вознесенский монастырь считался элитарным — сюда шли княжны, шляхтянки, девушки из семей казацкой старшины. При монастыре существовала школа; ее воспитанницы получали весьма неплохое для XVII в. образование, а вдобавок овладевали уникальным золотошвейным искусством. После Полтавской битвы этот монастырь был упразднен, а всех монахинь перевели во Флоровский. Они принесли с собой свои богатые вклады, свое искусство золотого шитья. Обитель стала настоящей наследницей всего имущества Вознесенского монастыря и обрела новое, двойное название — Свято-Вознесенский Флоровский монастырь. И началось мощное каменное строительство. Первой была построена каменная соборная церковь, которая и наименование-то получила — Вознесенская. Возводятся трапезная, кельи, хозяйственные постройки, разбивается сад, украшается кладбище.

И тут — новый удар: ужасный пожар 1811 г., о котором современники вспоминают с содроганием. Подол тогда занялся как будто весь сразу. Знаменитый киевский историк Н. Закревский вспоминает: «Почти три дня горело». Утверждают, что на подольский улицах от жара взрывались кирпичи и обломки их долетали до Киево-Печерской лавры; а обрывки горелой бумаги находили под Васильковым, в 36 верстах от Киева. Около 40 монахинь погибли в соборной церкви — задохнулись в дыму. Все деревянные строения монастыря сгорели дотла; от каменных уцелели только нижние ярусы, верха сгорели. Монахини остались на пепелище.

Новое имя

Мы практически не знаем имен архитекторов, работавших во Флоровском монастыре до пожара. А вот послепожарный период тесно связан с именем первого главного архитектора
Киева — Андрея Ивановича Меленского, поставившего перед собой чрезвычайно трудную задачу — сохранить все, что можно спасти. Скажем, колокольня со входной брамой в первом ярусе. Меленский любовно сохраняет «самостоятельность» первого яруса, выявляет его мощь — и на него водружает покоряющую изысканной пропорциональностью 3-ярусную колокольню. И стоит она, как свеча на подсвечнике, собирая воедино весь ансамбль монастырских строений. Гениально! Столь же необычной, «двухслойной» сделалась в руках А. Меленского и соборная церковь Вознесения. Нижняя часть стен ее сохранилась, и это определило необычный декор храма: архаичный первый ярус с пилястриками, нишками разнообразной формы и сочным декором — и обнаженно-строгий второй ярус. Так что же это за стиль? Барочный ампир. А может быть, ампирное барокко? А может быть, проще — творческий почерк Мастера, создающего собственный канон?

Свято-Вознесенский Флоровский монастырь: тайны и легенды

Целительный родник

Есть в ансамбле Флоровского монастыря и полностью самостоятельные творения А. Меленского. Совершенством архитектурного решения покоряет Воскресенская церковь-ротонда, увенчанная зеленым полусферическим куполом. Меленским спроектированы и дом игуменьи, и двухэтажный корпус келий, украшенный колоннами.

А церковь Казанской Богоматери — это уже работа епархиального архитектора П. Спарро, и возведена она в 1884 г. В советское время ее у монастыря отобрали, разрушили купол и устроили в храме фабричный цех. Сейчас церковь, как и некоторые другие строения, возвращена монастырю и фактически полностью возрождается монастырский ансамбль.

Кстати, до сих пор звенит во дворе Флоровского монастыря неиссякаемый родничок, к которому с особой нежностью относятся и насельницы, и богомольцы. Вода из него считается целительной. Бывалые люди говорят, что здесь «высокая энергетика». Во всяком случае, объективными исследованиями установлено, что в этой родниковой водичке имеется слабая примесь радона. То есть во Флоровском монастыре действительно существует пусть не очень мощный, но, безусловно, целительный радоновый источник. Да и вообще — сама аура здесь целительная. Не случайно же говорят, что в монастырь приходят за благодатью. Здесь можно поклониться святым иконам в действующем храме, послушать молитвы сестер и насладиться высокой духовностью и красотой церковного пения. Кстати, в Вознесенской соборной церкви находится уникальная вышитая икона — может быть, последний уцелевший в монастырском (не музейном) быту образец Вознесенского шва. Но хорошо здесь и просто побродить. Посидеть. Помолчать. Задуматься. И тогда обязательно придут к вам святые имена.

Инокиня Нектария

На стене Никольской трапезной церкви — недавно отреставрированная монументальная живописная композиция «Моление Серафима Саровского». Казалось бы, почему она появилась здесь? Дело в том, что около 1760 г. во Флоровском монастыре приняла иночество, а потом и схиму подвижница Александра Мельгунова. Здесь, на святых горах киевских, было ей видение о том, что с ее благословения будет основан в России четвертый удел Пречистой на земле. И место этого удела указала ей Матерь Божия — сельцо Дивеево. Туда отправился, по велению и благословению матушки Александры, обратившийся к ней за напутствием отрок Прохор — будущий великий подвижник XIX в. Серафим Саровский. И отсюда, из Флоровского монастыря, начинает отсчет своей истории прославленная Серафимо-Дивеевская обитель. А на втором этаже Трапезной до пожара помещались настоятельские покои. По преданию, там же был указан ход в келью старицы Нектарии — одной из самых примечательных насельниц Флоровского монастыря, носившей в миру имя Натальи Долгорукой.

Отшельница Флоровского монастыря была дочерью знаменитого государственного деятеля Петровской эпохи графа Бориса Шереметева. Ее красота и знатность привлекали всеобщее внимание, но ее выбор пал на князя Ивана Долгорукого, приближенного Петра II, спасшего юного царя от насильственной опеки Меншикова. Обручение дочери Шереметева и девятнадцатилетнего оберкамергера, генерала лейб-гвардии Преображенского полка, любимого друга и почти родственника царя, стало событием чрезвычайным.
Присутствовали императорская фамилия, вся столичная знать, министры, послы иностранных держав, генералитет. Наталья была счастлива. И этого счастья ей было отведено ровно 26 дней. Вночь с 18-го на 19 января 1780 г., накануне назначенного дня своей свадьбы, Петр II скончался от оспы. И это означало, что судьба его любимца предрешена. «За 26 дней благополучия — сорок лет по сей день стражду; за каждый день по два года придется без малого», — писала Наталья.

Узнав о смерти Петра II, семья Шереметевых тут же решила разорвать сговор, не отдавать за него Натали. Но девушка, бесконечно влюбленная в красавца Ивана, и слышать об этом не хотела. От Натальи отвернулись вчерашние друзья, отступились родные. Никто из большой семьи Шереметевых не захотел повести девушку к венцу. «Сам Бог отдавал меня замуж, а больше никто».

Через два дня после свадьбы прибыл курьер из сената: Долгоруких — всех! — высылали из Москвы по распоряжению новой императрицы — вдовствующей курляндской герцогини Анны Ивановны. За первым приказом последовал второй, еще более жестокий: старого князя Долгорукого с женой, сыновьями и дочерьми высылали в Березов, в бессрочную ссылку, с лишением чинов, званий, с конфискацией владений.

И начались страдальческие скитания Натальи Долгорукой — первой, по сути, декабристки, последовавшей за своим супругом в Сибирь. Крестный путь в Березов длился полгода. Через пару месяцев в Сибири у Натальи родился сын Михаил. Принимал его муж — при родах не было ни врача, ни даже повивальной бабки. Они прожили в Березове восемь лет. Весной 1738 года — новый удар: Ивана Долгорукого, оторванного от всего мира, по злому навету обвинили в заговоре. На глазах у обезумевшей жены его схватили, заковали и увезли куда-то. «Я кричала, билась, волосы на себе драла… Не было милосердного человека, ни словом меня кто утешил, а только взяли меня и посадили в темницу, и часового поставили». В узнице родила она второго сына. И два года ничего не знала о судьбе мужа. Затем в виде величайшей милости Наталье Долгорукой наконец-то было разрешено покинуть ссылку. При этом ей мимоходом, к слову этак, сообщили, что супруга ее уже больше года нет в живых: его казнили мучительной казнью, через четвертование. Без вины, без возможности оправдаться. С двумя детьми двадцатишестилетняя вдова вернулась в дом, где некогда проходил пышный ее сговор.

Вырастив своих детей, дав им образование и обеспечив их будущность, Наталья Долгорукая уехала в Киев и приняла постриг, получив при этом имя Нектарии. Согласно преданию, накануне пострижения она долго бродила по берегу Днепра и в его воды бросила свое обручальное кольцо. А через 30 лет иеромонахиня Флоровского монастыря Нектария запишет в «Своеручных записках»: «Я доказала всему свету, что я в любви верна»… Скончалась княгиня в своей монастырской келье, во Флоровском монастыре, на 57-м году жизни. Похоронена она в Киево-Печерской лавре.

Тени забытых предков

А во Флоровском монастыре сохранилась могила еще одной удивительной женщины — схимницы Елены, урожденной Екатерины Бахтеевой, генеральской дочери, которая умерла 78 лет от роду, прожив из них 60 лет в монастыре. Повествование о ее жизни — это, собственно, рассказ о невероятных препонах, которые ей пришлось преодолеть, чтобы осуществить свою мечту о монашеском подвиге. Ее пострижению препятствовали родители, от которых ей пришлось бежать тайком; ее оклеветала игуменья воронежского монастыря, ревновавшая к популярности Елены среди паломников. Похоронена она в часовенке на флоровском подворье, возле Воскресенской церкви… О многом и о многих еще можно было бы здесь рассказывать. Во Флоровский монастырь столетиями стекались и стекаются сестры со всех концов. Игуменья Калисфения, некогда управлявшая обителью, в миру носила имя княжны Екатерины Милославской. Среди постриженец монастыря — Головины, Апраксины, княгиня Шаховская, княгиня Горчакова и другие выдающиеся подвижницы…

Но ведь не в этом, наверное, дело. Важно другое: удивительной умиротворенностью трогает сердце этот уединенный уголок посреди шумного города. Здесь все дышит душевным теплом, спокойствием и благодатью…

Постоянная ссылка на статью: Легенды и тайны Флоровского монастыря

Июл
10

Один комментарий к “Легенды и тайны Флоровского монастыря”

  1. иеромонах Евгений:

    «А через 30 лет иеромонахиня Флоровского монастыря Нектария запишет в «Своеручных записках»: «Я доказала всему свету, что я в любви верна»…»

    Не бывает иеромонахинь! Не бывает.
    Иеромонах — монах священник, причем тут монахини? Ерунду пишете

Написать комментарий


+ 7 = пятнадцать